Утром субботы, 13 июня, у мемориального комплекса на Новом кладбище родственники авиаторов, их друзья, военнослужащие воинской части А3840, представители власти почтили память погибших членов экипажа: Александра Белого, Михаила Дьякова, Игоря Скочкова, Сергея Телегина, Владимира Буркавцова, Александра Козолия, Олега Павленко, Александра Ковалика и Виктора Ментуса, а также воинов-десантников.
Напомним: 6 лет назад Украину потрясло страшное известие: в ночь на 14 июня 2014 года на подлете к луганскому аэропорту боевики самопровозглашенной «Луганской народной республики» сбили из переносного зенитно-ракетного комплекса военно-транспортный самолет Ил-76МД №76777 Воздушных сил Вооруженных сил Украины. Кроме девяти членов экипажа - военнослужащих 25-й бригады транспортной авиации из Мелитополя погибли 40 бойцов 25-й отдельной Днепропетровской воздушно-десантной бригады, направлявшихся на ротацию. На тот момент - до Иловайского и Дебальцевского «котлов» - это стало самой масштабной потерей украинской армии.
На траурном мероприятии выступили командир 25-й бригады транспортной авиации полковник Дмитрий Мымриков, вдова командира экипажа Татьяна Чимиркова, народный депутат Украины Сергей Минько и первый заместитель председателя Запорожской облгосадминистрации Иван Федоров. А военный капеллан отец Валерий провел поминальный молебен.
Память героев почтили минутой молчания, а потом на черный мрамор легли живые цветы...
Краткая церемония также состоялась у мемориального комплекса на территории воинской части А-3840 в авиагородке. Сюда в сопровождении мамы Тамары Грантовны и супруги Софии впервые приехал бывший десантник 25-й воздушно-десантной бригады Сергей Калетюк.
- Как раз в этот день мы должны были садиться во второй Ил, но потом нас пересадили в 3-й, - рассказывает Мелитополь.City события 6-летней давности Сергей Калетюк. - Мне тогда был 21 год, я служил по контракту, был младшим сержантом, командиром отделения. Когда мы летели в Луганск – это было после полуночи - многие ребята заснули. Хотя изначально мы укладывали парашюты, и до этого был приказ десантироваться на Луганск. Потом кто-то пришел в обед и сказал, что отмена приказа о десанте, летим посадочным путем.
Я уже ощущал, что мы спускаемся, понимал, что сейчас будем выгружаться, надо просыпаться. Снижались, потом, чувствую, что самолет в какую-то сторону накренился, вроде влево, и пошел вверх, опять на подъем. Думаю, может, что-то случилось? Может, был какой-то вираж, может яма воздушная. Ну ладно, летим дальше. Все: никто не выходил к нам, ничего не говорил.
В итоге, где-то в 2 часа ночи приземлились уже в Мелитополе, только тогда экипаж вышел и сказал, что предыдущий самолет сбили. Мы все в шоке были. Летели ж на подмогу... Но от нас уже ничего не зависело. Переночевали здесь, а потом нас отвезли в бригаду. А ведь на том борту были мои знакомые ребята, с которыми общался, где-то гуляли...
Сергею повезло уцелеть в ночь на 14-е июня, но спустя несколько дней он получил ранение, в корне изменившее его жизнь.
- Меня ранили 19 июня 2014 года в бою за Красный Лиман: 5 пулевых ранений, одно в голову, 4 в спину. Перебит позвоночник... Сколько с тех операций было – я даже не считал.
Родители, жены, дети продолжают оплакивать ушедших на Небеса, населенные пункты и боевые части поддерживают память о героях-военнослужащих, но за случившееся так никто и не понес наказания.
Инна Ментус в музее-кабине Ил-76 гарнизонного Дома офицеров
- Суды были, и вот 16 июня будет заседание Апелляционного суда в Днепре, - рассказывает мама старшего воздушного радиста, гвардии прапорщика Виктора Ментуса Ирина Николаевна Ментус. – Но какое решение примет – неизвестно. Но нам от этого не легче, нам надо, чтобы генерал Назаров, отправивший самолеты с нашими близкими в Луганск, был наказан. Я считаю, что он виноват даже не 100, а на 200%! Знаете. Если б он тогда, после их гибели, просто обратился к нам, сказал: «Люди добрые, так получилось, думал, что все будет нормально. Вы меня простите...». А он просто проигнорировал нас, а потом на суде сидел и ухмылялся. Знаете, какая это боль, когда над тобой так издеваются? Своих детей они на войну не посылают. Посмотрим, что будет 16-го. Я, правда, на суд не поеду, я после заседаний приезжаю совсем больная, все это прокручиваешь в сердце, представляешь, как они летели, это ж как в коробке – и раз! – и все... Больно было ему – не больно – меня этот вопрос мучает уже 6 лет. Лишь бы моему сыну не было больно.
Но у нас растет внучок, копия папы, ему в мае 8 лет исполнилось, второй класс окончил. Ему два годика было, когда Вити не стало. Но он папу помнит.
У нас не жизнь: мы вдвоем с мужем остались. Каждый божий день слезы – раз – и вспомнил, раз – и посмотрел фотографию, поговорил с ним, помолился. Эх, никто не скажет: «Береги себя, мамочка», уже не услышу в жизни слова «мамочка». Это очень тяжело...
- Я на суд по Назарову не поеду, но остается надежда, что, может, другая власть и потому будет иное решение? Хотя ничего уже не вернешь, - вздыхает вдова бортового авиатехника, гвардии старшего лейтенанта Владимира Буркавцова Ираида. – Я мужа постоянно вспоминаю, он у нас был сильной личностью, всегда совет мог дать. Нам его очень не хватает. Но, как говорят, Бог забирает лучших.
В гарнизонном Доме офицеров прошел поминальный обед.
Фото и видео Ирины Левченко
