Вспомнить молодость и всем зрительным залом подпевать давно полюбившимся песням мелитопольцы смогут вечером пятницы, 9 февраля, в ДК имени Т.Г. Шевченко. Такой подарок ко Дню влюбленных публике готовится преподнести наш бывший земляк, ставший впоследствии участником популярного ВИА «Пламя» Станислав Черёмухин. MLTPL.City пообщался с артистом, выведав интересные моменты из его жизни и карьеры.
фото из архива Станислава ЧЕРЕМУХИНА
К экзаменам не допустили из-за... рок-н-ролла
В большинстве своем, такие песни как «На дальней станции сойду», «Идет солдат по городу», «Снег кружится», «Детства последний звонок», «На два дня» и множество других, добрых и задорных музыкальных композиций, помнят представители среднего и старшего поколения. Ведь их пели, собравшись за праздничным семейным или дружеским столом, когда ехали в колхоз чистить от сорняков поля подсолнечника или собирать урожай черешни, вокруг костра в походе и на школьных вечерах. Сейчас появилось много новых песен, но репертуар популярного в 70-е годы на просторах тогдашнего Советского Союза вокально-инструментальных ансамбля «Пламя» памятен и любим по сей день. Примечательно, что одним из его артистов был наш земляк, уроженец Акимовки Станислав Черепухин. С вопроса о разнице в написании и звучании фамилии мы и начали общение.
- Станислав Данилович, почему вы решили видоизменить фамилию с Черепухин на Черёмухин?
- У меня со школы с фамилией были неудобства, не запоминается людям «Черепухин». Как только меня не называли – и Черепахин, и Черебукин, и Черемухин! А потом в Белоруссии мне подсказали: «Смотри, «Черёмухин» – как красиво и по-доброму, всего две буковки меняют ситуацию». Но это творческий псевдоним, в паспорте остается родная фамилия. Так поступают многие артисты.
- Вы помните, когда начали петь, что это были за песни?
- В моей памяти с детства запечатлелись сельские и родственные встречи, которые не обходились без песен. Это песни украинские, болгарские, русские – как в нашей местности водится. Да, и болгарские тоже, хотя в родне болгар не было. Мама моя Горбенко – уроженка Днепропетровской области. А когда я к бабушке уезжал на Днепропетровщину, там были такие спевки, такие вечера! – собеседник восторженно поднимает руки. – Бабуси как «накатят», как запоют – будь здоров!
Очень хорошо пел мой отец со своим братом Александром Фаддеевичем Черепухиным. Такой дуэт был – стекла дрожали! Видимо, у меня что-то наследственное есть. Родители заметили мои музыкальные способности, и отправили меня в мелитопольскую музыкальную школу. И я ездил из Акимовки сюда, со скрипочкой в руках. Хочу вспомнить добрым словом Николая Владимировича Гринберга, великого пианиста, который тогда был директором музыкальной школы, это человек-легенда. А однажды в акимовском автобусе меня встретил необыкновенно светлый человек – Константин Давыдович Туча. Он поинтересовался: «Что, музыкант?» - «Музыкант» - «Поёшь?» - «Да, немножко» - «Ну, приходи во Дворец пионеров – у меня там хор мальчиков». Этот хор мальчиков дал тогда мне первые шаги в музыке. Когда мы исполняли такие песни как «Бухенвальдский набат», «Русские мальчишки», и «Пусть всегда будет солнце» - это было великолепно!
- Народ плакал на ваших выступлениях?
- Рыдал! Но я, к сожалению, не так много занимался у Тучи, потому что подростком увлекся электрогитарой и, соответственно, начались танцы, в общем, иная музыка. А потом поступил в мелитопольское культпросветучилище.
- Вы сразу выбрали свой будущий путь? Не собирались стать, например, инженером?
- Похоже, нет. На семейном совете мне предлагали: «Иди лучше на бухгалтера учиться – поближе к деньгам. Вот сейчас кибернетика будет развиваться, иди в электронику».
- Вам тут прямая дорога была в МИМСХ...
- Да, где был знаменитый оркестр Александра Чигрина, и где я тоже пел. Но на уговоры родных я не поддался.
фото из архива Станислава ЧЕРЕМУХИНА
- Понятное дело, что вы легко поступили в училище культуры.
- Поступил легко, трудно оканчивал его, - удивляет ответом Станислав Данилович.
- А почему выбрали специальность «дирижер хора» и кого из преподавателей того времени вспоминаете?
- Хоровое искусство ближе к пению, к вокалу, да там большого выбора на то момент и не было. Кстати, свои концерты я всегда начинаю словами благодарности моим великим учителям – Леониду Юрьевичу Шермейстеру, Константину Давыдовичу Туче и Лео Карловичу Крузману – светлая им память! И, почему я говорю, что вышел из училища не совсем хорошо, потому что мой любимый рок-н-ролл меня довел до такой степени, что я провалил дипломную практику в селе Ефремовка Акимовского района и меня не допустили к госэкзаменам. Спас Лео Карлович Крузман, который сказал: «Черепухин сдаст по дирижированию экзамен, а остальное у него приложится», потому что второй раз хор не соберешь. Так и получилось. И я ушел в армию!
Поначалу приходилось ночевать на вокзале
- Где же проходили «Аты-баты, шли солдаты»?
- На границе с Турцией и Пакистаном! Первые два месяца – традиционный «курс молодого бойца» - там не до пения, остаться бы без мозолей. С собачкой я побегал полгода. Но музыка ж выведет, куда надо. В то время, в общем-то, вокально-инструментальные ансамбли не жаловали, считая их западным влиянием, поэтому меня традиционно отправили в духовой оркестр. И вот там я начал один, второй инструмент осваивать. С флейтой я дружу по сей день.
- А какой инструмент вам роднее всего?
- Я – мультиинструменталист: начинал как скрипач в мелитопольской музыкальной школе, потом была электрогитара, в армии – флейта, и как дирижер-хоровик должен владеть фортепиано... А в оркестр привел очередной счастливый случай. Слава Богу, что его вижу, цепляюсь за него и карабкаюсь выше. В то время Закавказский пограничный округ создавал в Тбилиси ансамбль песни и пляски. Там оказался мой земляк из Акимовки Ваня Самофалов – прекрасный певец. Он и предложил: «Давай к нам!». И я стою в Ахалцихе, в пограничном отряде, на службе, раздается звонок, и худрук ансамбля говорит: «Ну, спой что-нибудь».
- А капелла? И что вы спели телефонному абоненту?
- Смеяться будете: «Ленин – всегда живой...». Для того момента это неудивительно, - улыбается Станислав Данилович. - В мою воинскую часть прислали письмо, чтобы меня откомандировали в грузинскую столицу. Дирижер нашего оркестра, возмущенный этим, грозился заслать меня на самую глухую заставу, но в итоге, аосле приказа вынужден был меня отпустить. Так я оказался в Тбилиси в этом ансамбле. Там был прекрасный художественный руководитель Юрий Михайлович Комаров, великолепный дирижер. Нас одели, обули, накормили... и мы получили возможность заниматься только музыкой. И пели с утра до вечера. Песни разучивали и классические, и грузинские, и армянские, и русские, и украинские. На гастроли ездили в Армению, три раза проехали с ансамблем по крупным заставам от Батуми до Ленкорани.
- Отслужили и...
- Что делать? Дальше надо было работать, зарабатывать, я же уже взрослый человек. Меня пригласили в филармонию Костромы (Российская федерация) в ансамбль «Поют гитары». Затем стал его музыкальным руководителем и пригласил в основу этого состава своих армейских друзей и земляков из Акимовки и Мелитополя. Того же Аркадия Хоралова, братьев Редько – Юрия и Валерия. Так мы с Юрочкой вместе шагали по ступеням филармоническим – это был ансамбль «Поющие юнги» в Николаеве, эстрадная группа Винницкой филармонии, Ленинградский замечательный ансамбль «Лира». И потом еще был один замечательный случай – приглашение в ансамбль «Пламя».
- Как это произошло?
- Музыканты – общительный народ... Однажды мы с Юрой оказались на гастролях вместе со знаменитым ансамблем «Самоцветы». Я до сих пор в восторге от того состава талантливейших людей, из которых потом и ансамбль «Пламя» возник.
ВИА "Пламя"
После концерта мы с Юрой Редько с гитарой идем по гостинице, а навстречу нам - Юра Петерсон, рижанин, артист ансамбля «Веселые ребята». Обращается к нам: «Музыканты? Выпить есть?» - «Осталось немножко». Зашли в номер, разговорились, попели песни – и «Битлз», и украинские и разъехались. На долгие годы. Разве что поздравляли друг друга с днем рождения, Новым годом. Думать не думал, чем эта встреча потом отзовется. А в 1975 году, когда мы в Ленинграде работали, раздается звонок и Юра Петерсон предлагает нам срочно рассчитаться и приехать работать в ансамбль «Пламя».
- Вы раздумывали или сразу отправились рассчитываться?
- Побежали писать заявление, хотя было очень неловко, потому что у нас был великолепный ансамбль, и мы там ведущую роль играли, и этих ребят мы очень любили, они потеряли много с нашим уходом. Но поняли, что это иной уровень, что это – Москва... Ну и закружилось, и пошло!
- Вы в Москве давно?
- Получается, с 1975 года. Первое время ночевать приходилось даже на Курском вокзале, когда неудобно было стеснять знакомых и еще не удавалось снять угол. Потом жили в гостиницах, далее в съемных квартирах, затем и в собственных.
- Сейчас живете в какой квартире – не с видом на Кремль?
- В обычном кирпичном доме с видом на Лосиноостровский заповедник.
«Зрители встают и подпевают со слезами на глазах»
- Станислав Данилович, как давно вы стали приезжать в Украину с концертами?
- Это случилось в 2010-м году. Потому что до этого я 10 лет работал в ансамбле «Пламя» под управлением Сергея Березина – композитора и народного артиста, а затем вышел из этого состава. И даже думал закончить артистическую карьеру. Но опять раздался звонок: юбилей мелитопольского училища культуры. Пригласили: «Приезжай!». А я каждый год приезжал на родину к братьям, и в Запорожское музыкальное училище – к друзьям, включая директора, Сергея Александровича Пелюка.
Во время дружеских посиделок ребята попросили спеть «На дальней станции сойду», «Идет солдат по городу» - в итоге целый концерт получился. И в итоге Сережа говорит: «У меня вот профессиональные ребята, педагоги, собери их, сделай программу, хотя бы моим студентам спой эти песни» - так все и началось. Сначала меня приглашали на областные мероприятия в Запорожье. Потом мы затеяли традиционный концерт ко Дню влюбленных. Уже четвертый сезон, когда мы приезжаем в Мелитополь и Запорожье и выступаем перед этим праздником.
- А сейчас в вашей группе кто работает?
- Это запорожские музыканты Саша Прилипко, Валентина Тышкевич – выпускники Запорожского музыкального училища, киевлянин Сережа Бацман и барабанщик из Полтавы Коля Михно. Вы себе представить не можете: мы работаем 100 концертов в год по Украине! В Харькове в киноконцертном зале «Украина» на 1700 мест ежегодно аншлаг! В Одессе – полный концертный зал филармонии, в Киеве – «Жовтневый» палац, а также Дом офицеров. Вот и в этом году 7 марта будем работать. Тот же Днепр, а еще Херсон и Николаев. В планах есть Ужгород, Черновцы, а еще молдавский Кишинев. Те песни, которые мы поем, несут добро, несут воспоминания. Кстати, исполняем и украинские песни на стихи Ивана Франко, на стихи Шевченко «Думи мої». Также продолжаем традицию, которая была у ансамбля «Пламя»: при поездке в Украину всегда готовили песни на украинском языке. Мечтаю восстановить все эти композиции. Сейчас мы поем «Чаклунку гір» Володи Кудрявцева, ту же «Вербу» Эдуарда Ханка и другие.
- А вот песню «Мой адрес не дом и не улица» сейчас не споете...
- И «Строим БАМ» не споем и «Дорогу железную» тоже, хотя это же наши общие стройки тогда были,- не без грусти говорит певец. - А «Идет солдат по городу» поют все и маршируют под нее, выходные же и сейчас есть у солдат. Ну, а «за уши притянуть» можно все, что угодно.
- Раз вы даете сто концертов в Украине, то, наверняка, знаете, что концерты некоторых исполнителей и групп срываются, отменяются, в кого-то из исполнителей летят помидоры и яйца...
- В нас никогда не летели! У нас были мелкие бытовые недоразумения, но это не от большого ума. А люди приходят отдохнуть...
- На самом деле, мне так кажется, вам немножко сложно. В Российской Федерации кто-то может недолюбливать вас за то, что ездите в Украину, а в Украине не все могут быть удовлетворены вашим «бывшим советским» репертуаром.
- Меня еще никто не упрекнул в России, что я еду на свою родину, и что я пою там песни. Наоборот говорили: «Передай Украине привет, у нас там родня». А здесь, в «Жовтневом палаце» был возглас: «Слава Україні», Валя Тышкевич ответила: «Героям слава!», но никто в нас не бросал гнилых помидоров, никто не срывал концерты.
- Слова тех песен, что вы сейчас исполняете, понятны на слух, легко запоминаются, в них есть смысл, история, которую любой человек может пересказать своими словами. А вот в современных песнях с содержанием проблема. Чьи песни сейчас можно пересказать?
- А вы можете такую песню назвать? – не без горечи вопрошает гость. - Так вот, к моему великому огорчению я тоже не могу назвать такую песню. Да, я в музыкальном мире и мне очень больно, что сейчас из песни делают «тарахтелку». Теперь нет худсоветов ни в музыке, ни в кино – но и шедевров нет! Вольная воля требует большой самоорганизованности. Для нас создавали песни необыкновенно талантливые люди. Марк Фрадкин тогда написал «У деревни Крюково», «За того парня» на стихи Роберта Рождественского, мы пели песни Никиты Богословского, который написал в свое время «Землянку» и «Мальчишеское братство». Или Серафим Туликов, который написал для нас «До шестнадцати лет» и «Не повторяется такое никогда».
- А сейчас на ваших концертах зрители встают, подпевают?
- Встают – вы это увидите! Встают и поют со слезами на глазах.
- Я предположила, что в связи исполнением вами песен ВИА «Пламя» могут быть какие-то претензии со стороны нынешнего официального «Пламени». На афише-то написано» «песни из репертуара» – и крупно выделено «ВИА «Пламя». Имеют-таки на вас «зуб»?
- Пусть имеют. В чем могут быть проблемы? Проблема в том, что к славе ансамбля «Пламя» примазываются самозванцы, люди, не имеющие к нему никакого отношения! У меня зарегистрирована торговая марка в Украине «Пламя.ua», а в России – «Сияние пламени», потому что есть «Пламя» Сергея Березина. Но никто у меня не заберет трудовую книжку, где черным по белому написано «Артист ВИА «Пламя»!
